Фантазия на тему…

Фантазия на тему Южно–Американского путешествия в стиле …

или после – путевые записки по воспоминаниям ощущений,  мотивам состояния; и просто придуманные, вместо забытых, истории по впечатлениям действительно состоявшегося путешествия в Южную Америку.  Здесь все правда в чувствах и состояниях, и неизвестно, где правда, а где вымысел в фактах.  То есть, фактов нет, а есть история…

Итак, с чего же началась эта история?

… C фантазий и глупостей, что сложились в голове героя (моей горемычной голове).  Амазонка, джунгли. Краснокожие невозмутимые индейцы в повязках, с копьям, в окружении женщин с отвисшими голыми грудями, с голыми же карапузами, разрисованные красками и татуировками, окружают со всех сторон.  Они тычут в меня копьями, дружелюбно, как кажется, и ведут к своим хижинам, где на кольях забора сохнут под солнцем серые от пыли и времени головы врагов, не обремененные более телами.

Еще в тех глупостях были  темные воды Амазонки со всеми тайнами этой земли и источником космической энергии.

И вот она, теперь настоящая, – Амазония!

3

… Шел дождь, капли которого не долетали до земли, а сразу испарялись. Но шум ливня был явью, и ощутимая свежесть дождя волновала дыхание.

Джунгли были вокруг (там они зовутся сельвой), а здесь, между ними и водой  Амазонки, было несколько вытоптанных полянок, а на них –  деревня индейцев.

Высоким кронам безвестных мне деревьев доставалась настоящая вода дождя, и они спускали ее в глубь джунглей по переплетенным лианами ветвям. Индейцы говорили, что в сезон дождей все иначе, тогда вода питает, наполняет все и течет повсюду.  В тот момент хотелось именно такого тропического ливня, а не этого виртуального, с натуральным запахом грозы дождика. Было душно …

… Сначала казалось, что индейцы настороженно относятся к нам. Это ощущение усиливалось из-за их каменных лиц, эмоции на которых – как редкая судорога.

…Они слышали мысли и очень естественно делали то, о чем ты хотел их мысленно попросить.

Темно-карие глаза жены вождя, что я случайно поймал, подняв голову от рюкзака, в котором все никак не мог найти нож, тоже не выражали ничего и лишь мгновение пересеклись с моими. Через несколько секунд она подала мне мой нож, он лежал рядом, под спальным мешком на полу хижины.

Индеец, что шел навстречу по тропе и смотрел сквозь меня, приветствовал меня первым, ровно в тот момент, когда я решил-таки поздороваться, несмотря на то что меня явно не замечали.

… Вождь рассказал историю про мотылька.

Мотылек был белый и летал ночью в сельве среди деревьев, а днем прятался где-нибудь под листом серебристого эвкалипта. Он летал над огромными красными цветами, которые раскрывались по ночам и походили на большое человеческое сердце. Пурпурные мясистые лепестки чуть покачивались, и казалось, что сердце бьется.  Мотылек перелетал от одного цветка к другому и парил над ними, не садясь, он словно искал какой-то особый, свой цветок –  и никак не мог его найти. Порхая без устали всю ночь, он лишь изредка садился на стволы черных пальм, чтобы умыться влагой с коры. С рассветом он снова прятался под лист, а красные цветы закрывались накрепко, так, что было невозможно их узнать и увидеть днем.

Но иногда, очень редко, мотылек вдруг появлялся днем и кружил над чьей-нибудь  головой.  Он всегда парил только над кем-то одним, даже если по тропе в сельве шла группа индейцев.  Индейцы очень боялись этого мотылька. Он означал смерть.  Человек, над чьей головой появился белый мотылек, должен будет скоро умереть. Это душа человека уже отрывалась от тела и пока порхала над ним, но она уже не вернется в тело, а улетит обязательно, и человек погибает.

После смерти человека в сельве расцветает новый красный цветок. Это его сердце, оно распускается каждую ночь, пока на него не сядет мотылек его души. Тогда сердце цветка закроется, и человек обретает новую жизнь в зелени сельвы, став деревом, травой или лианой.

Убить мотылька особенно опасно. Тогда человек оставался жить, но душа его умирала. Он превращался в  лесного призрака, колдуна, злого оборотня. Люди не всегда могли распознать такого человека, но он нес страх, болезни и заклятия сельвы, злых духов ее земли. Узнать его можно только по черному мотыльку, что может вдруг появиться над его головой ненадолго и тут же исчезнуть.

Ночью в сельве, в свете луны и в отблесках серебра листьев, я видел белого мотылька. Он летел низко над травой, видимо, разыскивая красные цветы.  Указав мне на него, индеец покачал головой и постоял недолго в раздумьях. Потом я услышал эту историю от вождя, однако до сих пор не понимаю, как я, не владея языком индейцев, так хорошо его понял. Он сумел рассказать мне все, что захотел…

… Мокрые ламы бродили по горам и смотрели на меня хмельными глазами с поволокой. От них можно было ожидать как быстрого бега вскачь, так и неподвижного долгого сонного стояния. Более трезвые  их детеныши убегали сразу…

… Красные шляпы индейцев в горах напоминали глубокие чаши, полные чего-то красного (может, крови?), крепко привязанные к голове. Особенно ритуальными они выглядели у маленьких девочек, которые рассыпались, как кузнечики, по горам, едва заметив чужого белого человека…

Николай Тычинский.

Из книги «Мелодия открытого окна. Сказки для взрослых и взрослеющих»

 

Фото Николая Тычинского (экспедиция ЖИВАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ 2008, Перу-Боливия)

 

© 2024 ЖИВАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ // Дизайн и поддержка: GoodwinPress.ru