Волоокая архаика XXI века
Около тысячи километров на север Намибии – мы на территории народностей химба и гереро, можно сказать, сознательно отказавшихся участвовать в суетливом обновлении форм жизни под названием «прогресс».
Химба – краснокожая раздетая улыбчивая диковина саванны. Их видно издалека, в основном, по пышным, вымазанным красной глиной прическам обнаженных, но обильно украшенных различными изделиями из кожи и разноцветного бисера женщин.
Поджарые, высокие, с красивыми и добрыми глазами мужчины тоже наполовину раздеты.
Но среди них есть и по-обычному одетые люди – не странно ли?! Впрочем, эти одетые в длинные платья женщины выглядят тоже очень нарядно – как цветущие клумбы. Это люди народности гереро.
Удивительно наблюдать два этноса в одной семье, не теряющих своей культурной принадлежности. Все это – одно племя со многими семьями. Как культуре удается сохранять саму себя?
В наших компаниях мы, субъекты, стремимся создать какую-то значимую, успешную культуру. Например, культуру бережливости, культуру процесса, культуру инноваций или, как это нынче модно, «бирюзовую культуру». Но многие знают, что это удается не просто, не везде и не так, как это красиво расписывают иностранцы в своих книгах-кейсах. На самом деле, это она субъект, а не мы. Культура — субъект самоорганизующийся, подчиняющийся своим собственным законам, чаще всего, безразличный к нашим намерениям. Сформировать конструктивную культуру в компании удается лишь там, где эти законы используют либо со смыслом, либо случайно.
Перед нами подлинный пример родо-племенной архаики с мифо-ритуальной системой культуры. В основании смыслообразования, в основании постройки культуры, сохраняющей свою вековую живучесть в непростых условиях намибийской саванны, лежит принадлежность роду. При этом не так важны различия внешнего облика его членов (хотя это все-таки важно), как важно подчинение родовому укладу жизни. Но какими средствами он поддерживает самого себя в этом замеревшем на века потоке безостановочного культурогенеза?
Прежде всего, это неизменные формы деятельности. Мужчины пасут и охраняют скот (здесь так же, как и у масаев средней Африки, это коровы и козы). Женщины воспитывают детей, украшают себя, ведут незамысловатое домашнее хозяйство.
Второе – сложившаяся организация пространства среды обитания. Это центральная хижина, внутри и снаружи которой струится жизнь женщин и детей.
По одной линии с нею – священный очаг и дальше – загон для скота. Огонь в очаге начинается каждое утро и поддерживается старейшиной племени. Еду готовят на другом костре.
А у священного очага поддерживают «тонкую» связь с предками – сакральное основание рода. Вокруг этого базисного пространства строятся хижины для семей. И все это, чаще всего, окружено растительными колючками… на всякий случай, от львов и гепардов. И если в засушливые времена племя оставляет свое жилище в поисках воды и травы для скота, то там, в другом месте, они точно так же организуют свое пространство жизни, в точности повторяя этот образец, через века.
Третье – неизменные правила взаимодействий. О них заботятся, охраняя от перемен, которые могут принести те соплеменники, которые по разным причинам на время выпадают из векового уклада жизни, но намерены вернуться в племя. Пришедшего обратно внимательно исследуют старейшины и при сомнении, что он не сможет раствориться в потоке повседневности, а принесет какие-то новые правила, – больше не пускают в племя.
Четвертое – ограниченное разнообразие символов, главные из которых тоже связаны с родовой памятью. Символика химба и гереро ориентирована, главным образом, на базовую функцию культуры – поддержку оснований рода. С помощью символов здесь различают, например, девушку от женщины.
По прическам и другим символам различают близнецов, замужних от неженатых, членов племени с живыми предками и тех, у кого они уже умерли, и многое другое. При этом индивидуальная символика бедна. Это лишь небольшие отличия в украшениях. Многие из них тоже имеют функциональное значение (как, например, длинные погремушки на поясе у женщин — для того, чтобы не терять их, а слышать в ночи)
Можно сказать, что вся символика в архаической культуре служит одному – надежно закрепить принадлежность роду и его живучим традициям.
Пятое, устойчивое множество ритуалов – этих нерациональных способов создания рациональных функций. Мы увидели и испытали несколько таких способов. 1. Ритуальное утреннее оживление священного костра, соединяющего живущих с ушедшими предками. 2. Ритуал совместного приготовления мяса для всех семей общего рода-племени. 3. Ритуал гадания о близких событиях. Обряд совершали знахари по внутренним органам зарезанных козликов. Знахарь объявил близкому кругу о том, что в скором времени умрет кто-то из семьи, имеющий родственников в Анголе. Есть и другие ритуалы, например, связанные с инициацией подростков (здесь это происходит по женской линии), с женитьбой, с чествованием смельчаков.
Но все ритуалы так или иначе связаны с поддержкой живучести рода.
Все это и немногое другое – великолепный пример тотального, общего для всех закрепления властного принуждения культуры к поведению, веками обеспечивающего живучесть рода и гармонию в сердцах его членов. Это было заметно по их глазам и лицам – в них нельзя было увидеть то страдательное беспокойство и суетливость, которое почти никогда не исчезает с наших лиц, с лиц наших соотечественников-«соплеменников». Это была волоокая, со спокойными глазами «как у вола» архаика XXI века.
Сохранение гармонии в психосфере людей, наверное, самая значимая функция культуры. И если все средства какой-то локальной культуры, не выполняют эту ее главную задачу, то это означает, что состав их не полон, а свойства не сильны. Этот закон действует и в культуре современных организаций. В каждой компании по этому признаку можно различить зрелую культуру среди созревающих.
Расставание с удивительным в своей обнаженности тел и прозрачности уклада культуры народом завершилось в быстро наваливающихся звездных сумерках под ритмичные, бодрящие танцы красивых, стройных, самодостаточных мужчин и женщин.
И уже третий день каждого из нас сопровождают волшебные, прекрасные в своем неземном покое белые на красно-черном глаза.
Мы уже движемся по пустыне, где ничто не отвлекает от молчаливого переживания радости случившегося подарка судьбы. И даже три разорвавшихся на раскаленной от солнца дороге колеса не убавили блаженства нашего настроения.
День завершился в играх с волнами Атлантического океана.
Дальше – два дня в столице Намибии Виндхуке и перелет в Кейптаун. Что день грядущий нам готовит?
13 апреля 2021
Для отправки комментария необходимо войти на сайт.